Овернь.ру

Овернь, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Овернь: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. О. Вер. Нь.

Если бы Набоков предпочел Овернь жизни в Швейцарии, не исключено, что он написал бы именно так.

Это моя Овернь. Место, где за поворотом открывается вид на могучий Пюи-де-Дом, утопающий в грозовых облаках, серо-синих, потому что уже сентябрь, и парапланеристов, наверное, попросили сегодня воздержаться от полетов, но об этом еще не знают те, кто едет на панорамном поезде и смотрит на расположенные по диагонали уснувшие вулканы, а ты мчишься на маленьком автомобиле (прокатчик опять дал не то, что ты заказывал) и впитываешь в себя, как фотоаппарат на длинной выдержке, и эту дорогу, и этот вид, и грозу и все земное счастье.

Это место, где старая бабулька с опаской смотрит на посетителей, говорящих на незнакомом языке, приехавших за пять минут до закрытия медовой фермы, а потом становится сама собой, когда эти посетители на ломаном французском что-то спрашивают про миграцию пчел в Центральном массиве и уточняют, натуральный ли мед стоит на прилавке, а в саду лежат неубранные яблоки, потому что старший сын вместе с собакой-охранником уже уехал в большой город, школьные каникулы закончились и не сезон для экскурсий, и очень хочется пойти домой, который прямо вот здесь, в соседней пристройке.

Это место, где самые красивые по французским меркам деревни вымирают после обеда и все закрыто, несмотря на то, что ты два часа туда ехал, потому что прочитал, что там красивый вид, но замок работает только в будни и только по предварительной записи, и ребенок хочет есть, и по дороге домой ты останавливаешься на заправке и покупаешь мороженое, которое вы все вместе едите прямо на парковке, а ты еще следишь, чтобы никто не запачкал обивку чужой по сути машины и вспоминаешь, что завтра будет новый день и можно будет сходить в термы, где у тетушки, поливающей из специального душа пенсионера за пенсионером, наверняка в кармане найдется какая-нибудь конфета или печенье для твоего ребенка, и она потреплет его за щеку и спросит, все ли у нас хорошо.

Все хорошо. Это моя Овернь, но мне не жалко — всем хватит.